Ребенок «внутри» психики взрослого человека

То, чем мы на самом деле являемся, наша реальная сущность — это Внутренний Ребёнок. Это та часть нас, которая жива, энергична, созидательна и состоялась. Наш Ребенок внутри себя выразителен, напорист и изобретателен. Ему необходимо играть и получать удовольствие.

А ещё он очень ранимый. Может быть, из-за того, что он такой открытый и доверчивый.

Он подчиняется сам себе, другим и, в конечном счете, вселенной. Кроме того, он обладает могуществом в настоящем смысле этого слова. Он по-здоровому потворствует сам себе, испытывая удовольствие от получения чего-то и от того, что о нем заботятся. Он также открыт для той большой и таинственной части в нас, которую мы называем нашим подсознанием. Когда ты реален, есть свобода для роста.

Нам не надо ничего делать, чтобы быть своей Истинной сущностью. Она просто существует. Если мы просто дадим ей существовать, она сама проявится без особых усилий с нашей стороны.

Концепция Ребёнка внутри взрослого в течение некоторого времени является частью нашей культуры. Карл Юнг назвал его «Божественным ребенком», а Фокс — «Чудо-ребёнком». Психотерапевты Элис Миллер и Дональд Уинникотт говорят о нём, как об «истинной сущности», а другие — как о «Внутреннем Ребёнке» и «реальной сущности».

Когда Ребёнок внутри себя воспитывается неправильно или ему не разрешена свобода выражения, возникает ложная сущность. Другие термины, использующиеся для описания ложной сущности — взаимозависимая сущность, неподлинная сущность и общественная сущность.

Ложная сущность — это дымовая завеса. Она подавлена, сжата в комочек и напугана. Это наше эгоцентрическое эго и суперэго, всегда планирующее и работающее, постоянно эгоистичное и воздерживающееся. Она может быть завистливой, критической, идеализированной, обвиняющей, стыдящейся и стремящейся к совершенству.

Отвернувшись от Истинной сущности, наша ложная сущность ориентирована в другую сторону, то есть сфокусирована на том, что подумают другие. На том, какой её хотят видеть другие. Она слишком приспосабливающаяся. Она одаривает любовью только на каких-то условиях. Она скрывает, прячет или отрицает чувства. Эта сущность может создавать ложные чувства. Зачастую она скорее либо неподобающим образом агрессивна, и/либо пассивна, чем в нужной степени самоуверенна.

Поскольку ложной сущности приходится ретироваться и быть начеку, она жертвует возможностью обучать и быть обученной так же, как не может играть и получать удовольствие. Она не умеет уступать. Она склонна вырабатывать подсознательные и часто болезненные структуры. Поскольку она забывает своё единство, она часто ощущает себя отделенной и одинокой.

Стыд и низкая самооценка играют важную роль при подавлении нашего Ребёнка внутри себя. Взросление в неблагополучной семье с проблемами при недостаточно хорошем надзоре родителей почти всегда связано со стыдом и низкой самооценкой.

Стыд — ощущение неудобства или боли, которое мы испытываем, когда воспринимаем послания из среды, окружающей наше детство, о том, что часть нас дефективна, плоха, неполноценна, испорчена, недостаточна или неудачна. Наш Ребёнок внутри нас ощущает стыд. В дополнение к этому стыд заставляет нас верить, что другие могут заглядывать сквозь нас, через нашу оболочку, в нашу ущербность. Стыд ощущает безнадежность; что бы мы ни делали, мы ничего не можем исправить.

Другая могучая сила, которая приводится в движение из-за воспитания в неблагополучной семье — это вина. Вина — это ощущение неудобства и боли, которое возникает от поступка, который нарушает или ломает личностные стандарты или ценности, или от причинения боли другому или даже при нарушении соглашения или закона. Таким образом, вина касается нашего поведения, неприятных ощущений по поводу того, что мы сделали или не сделали то, что должны были сделать. Родители или начальники могут вызвать ощущение вины, даже когда ребенок не сделал ничего, того заслуживающего; ребенок может чувствовать себя виновным просто за то, что он существует.

Как большинство чувств, вина может оказаться полезной эмоцией в управлении нами, в наших отношениях с собой и с другими людьми. Вина сообщает нам, что наше сознание функционирует. Люди, которые никогда не испытывали чувства вины или угрызений совести после какого-то проступка, сталкиваются с затруднениями в жизни и, как это принято называть, имеют антисоциальное искажение личности.

Полезную и конструктивную вину мы называем «здоровой» виной. Когда вина наносит ущерб нашей безмятежности, миру в нашей голове и нашим действиям, мы называем это «нездоровой» виной. У людей из неблагополучных семей или окружения часто наблюдается смесь здоровой и нездоровой вины. Нездоровая вина обычно неуправляема или непреодолима и затягивается, временами становясь психологически и эмоционально калечащей. Чувство вины часто легче, чем стыд, распознать и избавиться от него.

Чаще всего, в роли нашей ложной сущности, мы чувствуем себя неловко, ошеломлёнными, опустошёнными или подавленными. Мы не ощущаем себя реальными, завершенными, цельными или нормальными. На том или другом уровне мы чувствуем, что то-то не так, чего-то не хватает.

Парадоксально, что многих людей пугает само обсуждение изменения этой ситуации.

Для того, чтобы выжить в недостаточно хорошем окружении, Ребёнок обучается многим облегчающим положение навыкам и способам защиты эго, таким как

• увиливание,
• укрывание,
• ведение переговоров,
• забота о других,
• притворство,
• отрицание,
• приспособленность, чтобы остаться в живых (физически, эмоционально, духовно) с использованием любого метода, который сработает.

Хотя способы защиты помогают в неблагополучной семье, позже, во взрослом мире, те же способы будут ограничивать, в особенности, в сфере межличностных отношений. Часто случается, что люди, испытывающие боль и дискомфорт, начинают искать помощь только тогда, когда это заходит слишком далеко.

Первая задача в совместной работе — определить, насколько неблагополучно было ранее окружение. В чрезвычайных случаях это окружение может быть настолько вредно, что человек выходит из него с очень слабым и хрупким эго, и эта глубина ранимости потребует осторожной и длительной работы. В отдельных случаях терапия может быть даже  нежелательна, поскольку она может причинить ещё больше вреда, особенно когда присутствуют психотические элементы. Однако, в большинстве случаев человек, обращающийся за помощью, будет иметь достаточную прочность эго, чтобы предпринять работу по оздоровлению, и первая беседа поможет это определить.

Выздоровление — это путь назад от ложной сущности к истинной. Первые шаги на этом пути — налаживание доверительной и поддерживающей обстановки, в которой человек сможет позволить своему Внутреннему Ребёнку рассказать его историю. Первая фаза терапевтической работы – создание такой обстановки, давая клиенту время узнать самому, что консультант искренне хочет сделать все как можно лучше для клиента. Фокусом занятий на этой стадии может стать рассмотрение проблемы и поведения вокруг нее. На этой стадии может быть очень эффективна работы с субличностями. 

Наступит время, когда человек готов «углубиться» внутрь себя и, обычно именно на этой стадии всплывут коренные затруднения. «Затруднение» — это любой конфликт, забота или потенциальная проблема, осознанная или неосознанная, которая не разрешена и требует действия или изменения. Это могут быть

• излишний контроль,
• очень сильные чувства,
• чрезмерная ответственность,
• пренебрежение собственными нуждами,
• отвлекающие мысли, 
• поведение типа всё-или-ничего,
• излишняя терпимость к неподобающему поведению,
• низкая самооценка.

Более глубокий уровень все тех же коренных затруднений:

• доверие и недоверие,
• осознание реальности,
• горе от наших неоплаканных потерь,
• страх потеряться,
• затруднения в разрешении конфликта,
• затруднения в том, как любить и быть любимым,
• затруднения в открытости по отношению к духовной энергии.

Именно в этот момент начнется процесс выплакивания. Травма — это потеря, неважно, реальная ли она или только была угроза её. Мы ощущаем потерю, когда нас чего-то лишили, или мы должны существовать без чего-то, что у нас было и мы ценили, без чего-то, в чём мы нуждались, чего желали и ожидали.

Малые потери или травмы так часто встречаются и так невесомы, что мы часто не осознаём их, как потери. Но всё же все наши потери вызывают боль или горе: мы называем этот ряд чувств печалью, процессом выплакивания. Когда мы позволяем себе «почувствовать» эти болезненные ощущения и когда мы делим горе с надежным и оказывающим поддержку другим человеком, мы становимся способны завершить работу по выплакиванию и таким образом от неё освободиться.

Неотболевшее горе мучит как глубокая рана, покрытая шрамами, как зона ранимости, всегда готовая снова открыться. Когда мы переживаем потерю или травму, она возбуждает внутри нас энергию, которой необходимо разрядиться. Если мы эту энергию не разряжаем, стресс перерастает в состояние хронического страдания, которое мы переживаем через широкий набор проявлений, таких как хроническое беспокойство, напряжение, страх или нервозность, гнев или возмущение, грусть, опустошенность, несостоятельность, смущение, вина, стыд, оцепенение (вообще никаких чувств), и в конце концов физические и эмоциональные болезни.

Если в детстве мы пережили потери или травмы, по которым не было возможности выплакаться, мы можем подрасти, неся с собой в и через нашу взрослую жизнь несколько из перечисленных выше факторов. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы состоялся процесс выплакивания. Консультант сможет это обеспечить, только если он/она уже до некоторой степени прошел через его/ее собственный процесс выплакивания. Консультант становится союзником и защитником Ребёнка внутри нас, действуя, как акушерка при его новом появлении на свет.

Острое горе следует примерно по такому пути: начиная с шока, тревоги и гнева, развиваясь в боль и отчаяние и кончая на позитивной или негативной ноте, в зависимости от условий вокруг потери и возможности личности оплакать ее. Эти стадии или фазы можно далее описать, разбив их на более детальные составляющие.

Стадия 1 – шок, тревога и/или отрицание. 

Стадия 2 – острое горе, состоящее из постоянного, перемежающегося и убывающего отрицания: физические и психологические боль и страдание; противоречивые порывы, эмоции, импульсы.

• Зондирующее поведение, состоящее из озабоченности мыслями о потере, патологическая потребность говорить о потере, патологическая потребность вернуть то, что потеряно, ощущение того, что что-то должно произойти, бесцельное брожение и неприкаянность, чувство потерянности, незнания, что делать, невозможности начать какое-нибудь дело, чувство того, что время остановилось, чувство разбалансированности и чувство того, что жизнь уже никогда снова не будет стоящей, смущение и ощущение того, что вещи нереальны; страх того, что все перечисленное выдает умственную болезнь;
• Слёзы, гнев, вина, стыд, сопровождаемые отступлением или возвратом к типам поведения и чувствам более раннего возраста или связанным с предыдущей потерей или реакциями на нее.

Стадия 3 – уменьшение боли и увеличение способности справиться со временем: потребность найти смысл в потере, начало мыслей о новой жизни. 

Стадия 4 – соединение потери и горя. Если выход благоприятный, принятие реальности потери и возвращение к физическому и психологическому благополучию, уменьшенная частота и интенсивность слез, восстановленная самооценка, фокус на настоящем и будущем, способность вновь наслаждаться жизнью, удовольствие от осознания роста, достигнутого в результате опыта. Если потеря связана с травмой, полученной в детстве, здесь открывается возможность простить тех, кто нанес эту травму. Если выход неблагоприятный, значит, процесс выплакивания остался незавершенным, с последствиями, описанными выше. 

Горе – это активная работа. Часто она так болезненна, что хочется остановить процесс, сознательно или бессознательно. И здесь поможет сочувствие и сопереживание консультанта, который находится рядом, поддерживает, не пытаясь спасать клиента или облегчить жизнь. Присутствие очень важно, поскольку это то время, когда излечение протекает на очень глубоком уровне.

Для выражения чувств на этой стадии очень помогает использование различных форм художественной деятельности, например, свободно протекающее рисование; лепка и работа с глиной, также очень эффективно написание сказочной истории: «Когда-то давным-давно жила-была маленькая девочка/мальчик …», работа с телом и танец, пение, декламация и т.д.

Существует много различных теорий о развитии ребенка, основанных на разных подходах к психотерапии. Основными являются фрейдистская школа (от Зигмунда Фрейда), клайнианская школа (от Мелани Клайн), юнгианская школа (от Карла Юнга). Другие теоретики более или менее попадают в рамки этих школ. В последние несколько лет были сделаны попытки перебросить мостик через разрыв между этими школами и отыскать сходные черты за расхождениями в терминологии.

Далее мы расскажем об основных этапах развития ребёнка, которые лежат в основе большинства основных теорий.

В результате множества исследований и научных проектов теперь мы знаем, что плод в теле женщины реагирует не только на физическое окружение, но и на эмоциональное состояние матери. Счастлива ли будущая мать от состояния беременности, находится ли она в состоянии стресса или полна страха, это повлияет на отношения с плодом во внутриутробном окружении. 

Мы также замечаем в будущей матери растущее отождествление с плодом. Со стороны будущей матери наблюдается потребность переключить интересы с собственных нужд на нужды ребенка. Такое отношение можно назвать главной материнской заботой.

Рождение — это разрыв состояния биологического единства матери и плода. Сглаживание этого разрыва — основная задача пары мать — новорожденный. Во время первого месяца жизни мать и новорожденный должны прийти к такому типу знания друг о друге, который заменил бы физическое единство психологическим , которое также существенно в жизни, как биологическое было для жизни внутри неё. К этому процессу применим термин «связь», и он даёт матери особую способность поступать правильно. Она знает, как мог бы себя чувствовать малыш, и что ему нужно в тот или иной момент.

Отождествление — это то, с чего начинается дитя. Речь скорее не о том, что дитя отождествляет самого или саму себя с матерью, а скорее, что ни мать, ни какой-то посторонний объект не существует. Грудь и, позднее, лицо и тело матери видятся как что-то нераздельное, и только со временем дитя постигает концепцию «я» и «не-я», субъекта и объекта. (Эта концепция является частью Теории об отношении объектов).

Эго ребенка одновременно слабо и сильно, и возможность матери оказать поддержку эго жизненно важна. Если обращение матери недостаточно хорошо, дитя становится собранием реакций на удары и реальной сущности ребенка не удается сформироваться или она прячется за ложной сущностью, которая соглашается с окружающим миром и обычно отражает его удары. Хорошо воспитаны были те малыши, которые быстро утверждают себя как личности, каждый отличающийся от любого другого когда-нибудь существовавшего ребенка, в то время как малыши, которые получают недостаточную или патологическую поддержку своему эго, оказываются похожими в поведении (беспокойные, подозрительные, апатичные, заторможенные, податливые).

На ранних стадиях достаточно хорошая мать удерживает своего ребенка не только физически, но также и на всех других уровнях. Удовлетворительное удерживание — это основная порция заботы, которую можно почувствовать, только изведав ошибочное удерживание. Ошибочное удерживание вызывает чрезмерное напряжение в ребенке, закладывая основу чувству раскалывания на кусочки, чувству вечного провала, ощущению, что нельзя использовать внешнюю реальность для подтверждения, а также другие виды беспокойства, которые обычно называют психотическими. Уход — то, что его подняли, приласкали, обняли и т.д., обеспечивает формирование психосоматического партнёрства в ребенке. Он вносит вклад в чувство реального, в противоположность нереальному. Ошибочный уход борется с развитием тонуса мышц и с тем, что называется координация, а также со способностью ребенка наслаждаться ощущением функционирования своего тела и существования.

Для описания решающих взаимодействий между матерью и ребенком, которые ведут к полному развитию сущности и одновременно, к самооценке используется термин отражение. Совсем крошечное дитя ищет свое отражение в глазах матери и использует то, что видит в них, для развития чувства «я». Взгляд матери отражает назад малышу его собственные побуждения, собственные нужды и, в конечном счете, — что-то вроде заимствованной Сущности. Мать также отражает своему ребенку его ощущение всемогущества. Она позволяет расцвести иллюзии его грандиозности и всемогущества, а затем обеспечивает постепенное выпускание паров, ведущее к осознанию его незрелости и уязвимости. Если эта нить развития не будет успешной, могут последовать нарциссические расстройства личности.

Достаточно хорошая мать начинает с почти полного приспособления к нуждам ребенка и, по мере течения времени, всё менее полно приспосабливается, в соответствии с растущей способностью ребенка справляться с этим и со своей способностью выносить результаты разочарований.

Если всё идет хорошо, наблюдается постепенный процесс перехода от полной зависимости к относительной зависимости и независимости. Развивается чувство «я», устанавливается граница между мной и не-мной, возникает отдельная личность. Если окружение обеспечивает поддержку, ребенок начинает внезапно на что-то отваживаться, вначале часто оглядываясь, чтобы убедиться, что мать по-прежнему здесь. Беспокойство отделения сведено к минимуму. Если отделение форсируется до того, как ребенок имел достаточно времени, чтобы интегрировать свое окружение и развить способность к независимости, в результате может возникнуть избыточное беспокойство и ощущение «Мне-приходиться-делать-это-самому» (преждевременная независимость). При этом также ослаблены детское природное любопытство, чувство исследования и приключения, что может вести к уменьшению творческой активности в последующей жизни.

Если мать или обстоятельства создают отделение до того, как ребенок к этому готов, у него ослабляется чувство целостности и безопасности. Когда ребенок не может понять, что происходит в то время, когда матери нет, она, с его точки зрения, умерла. Это вопрос минут или дней, в зависимости от возраста ребенка и стадии его развития. До достижения предела мать еще жива, после того, как предел превышен, она умерла. Посредине находится ценный момент гнева, но он быстро проходит или, возможно, никогда не испытывается, всегда может возникнуть и несет в себе боязнь насилия. Отсюда мы приходим к двум крайностям, так непохожим друг на друга: смерть матери, когда она здесь, и ее смерть, когда она не может вернуться вновь и поэтому снова стать живой. Это относится ко времени, непосредственно предшествующему тому, как дитя обрело способность делать людей живыми во внутренней психической реальности независимо от подтверждения реального зрения, чувствования, вдыхании запахов. Единственная реальная вещь, которая остается, — это разрыв, так сказать, смерть или отсутствие.

Традиционно роль отца ограничивалась обеспечением безопасного окружения для пары кормящая мать – младенец и его непосредственный контакт с ребенком начинался бы, когда тот покидал младенческий возраст. Участие отца на ранних стадиях воспитании ребенка было бы очень ограниченным. С изменением норм в обществе мы видим все больше и больше отцов, включенных в каждую стадию развитии их ребенка до такой степени, что они на различные периоды времени принимают на себя материнские функции.

Из-за того, что наша культура, будучи в основном, патриархальной, дала мужчинам больше возможности развивать власть, мобильность и силу, чем женщинам, истинный отец символизирует отношение личности к власти и, кроме того, способность быть авторитарным. Такие качества, как решительность, смелость и сила, можно рассматривать как относящиеся к мальчишескому либо девчоночьему представлению об отце. В более негативной форме эти черты возникают как моральная жесткость, авторитаризм и навязчивая мысль или действие. Слишком многое в сильном отце подавляет независимый дух ребенка. Отсутствующий отец или отец со слишком малой силой оставляет детей без защиты и стимула. Позволяющий все отец — не очень хороший проводник в жизни, а грубый и критикующий отец вызывает разрушении психосексуальной и социальной жизни своего потомка. Достаточно хороший отец создает условия для пары мать — дитя и привносит окружающий мир в эту пару.

По мере роста ребенка растет и его способность разделять мать и отца, пара становится троицей. О взаимодействиях внутри этого треугольника были написаны тома и тома, при этом наиболее известным является эдипов комплекс — Фрейд  (по мифу об Эдипе).

Извлечения из книги  «Лечения ребенка внутри себя» доктора Чарльза Л. Уитфилда